Начата варварская переноска культовых камней в Вороновском районе. 1 перенесли, 2 планируют, 15 на примете.

Госагентство БелТА сообщает:

В Вороновском районе положено начало созданию музея ледниковых валунов под открытым небом, сообщили корреспонденту БЕЛТА в Вороновском райисполкоме.

На территорию музея, который появится на площади в 1 га вблизи ГУО «Радуньская гимназия», доставлен первый экспонат – культовый камень, на котором выбиты изображения жертвенных тарелок, символизирующих добро и зло, жизнь и смерть. В древности их использовали для жертвоприношений. Этот камень обнаружил учитель истории Пелясской школы Вороновского района недалеко от деревни Поволовка.

Известно нахождение других знаковых валунов, которые вскоре прибудут в Радунь. Это культовый камень высотой более 2,2 м, обнаруженный в деревне Плики, камень из Белюнцев со знаками высотой 1,2 м и др.

Валуны будут доставлять в музей под открытым небом изо всех уголков района. На первом этапе сюда прибудут около 15 камней, которые обнаружены в ходе поисковых экспедиций гимназистов, а также местными жителями. Впоследствии коллекция будет пополняться.

Музей ледниковых валунов в городском поселке Радунь создается по инициативе руководителя местного народного историко-краеведческого музея Ивана Сесенко. Идею поддержали гимназия, районный исполнительный комитет. Гимназисты разработали мини-проект «Валуны крутых дорог прошлого», который стал одним из победителей международного проекта «Живая история моего края» и таким образом выиграли грант Немецкой ассоциации народных университетов в 5 тыс. евро на воплощение идеи в жизнь.

Территория возле гимназии обустраивается также с целью создания ландшафтного музея местности. Его контуры повторяют границы Вороновского района, имитируются ландшафтные особенности и даже планируется воссоздать в миниатюре природную водную сеть региона. Различные зоны музея будут демонстрировать культовые камни, разнообразие состава ледниковых валунов, их необычные формы, а также древние и современные каменные изделия.

Пока живодеры (в самом прямом смысле) не опустошили весь край, желающие еще могут узнать месторасположение святых камней Вороновщины (в том числе уникального по названию «Дзева блюдас»), посетить их и попросить прощения за то, что с ними вытворяют наши обнаглевшие или одурманенные соотечественники.

Наверное, не так много надежд, что через какое-то время свороченные камни будут вернуты на свои естественные места, чтобы продолжать принимать своих редких, но искренних поклонников. Ведь минский Музей валунов не расформирован до сих пор и ни у кого даже мысли об этом не возникло.

…Что, к святым камням и так никто не ходит, а так хоть кто-то их увидит? Во-первых, ходят (а может, и ездят), пусть не так массово. А во-вторых, если и не так часто ходят, то следует ждать или делать так, чтобы чаще и больше ходили.

Латышский писатель Андрейс Упитс в романе 1937 г. «На грани веков» описывает, что случилось, когда древний языческий камень выкорчевали, да еще и раскололи, и пытались увезти. В этом описании А. Упитс целиком наследует традиционным преданиям, по которым манипуляции со святыми камнями приводили к несчастьям у таких манипуляторов.

«Телега затрещала, камень скользнул по наклону к краю, закачался, потом в мгновение ока перевернулся, опрокинув и телегу.

Раздался страшный вопль — староста исчез. Селяне откинули телегу и застыли от ужаса. Староста лежал на спине, широко раскинув руки, выкатив глаза, на губах кровавая пена — видно, язык прокусил. Камень острым краем излома упал на обе ноги пониже колен, голени вскинулись вверх, ступни страшно вывернулись вовнутрь — кости треснули, как лучинки.

Трясясь, толкаясь, ничего толком не соображая, селяне, каменщики и мастера бросились откатывать камень. Поставленный на ребро обломок соскользнул и шлепнулся на то же самое место. Староста в беспамятстве вскрикнул — еще ужаснее, чем первый раз. Тело его извивалось, словно червь, которому придавили хвост.

Камень откатили, наломали ольховых веток, соорудили в телеге ложе. Как можно осторожнее старосту пытались уложить на телегу, но он метался, рвал зубами что ни попало. Выл так, что в ушах звенело.

— Добейте! Добейте! Не могу больше!

Его уложили головой вперед. Ступни вновь выворачивались вовнутрь — страшно было глядеть.

Мастера шли по обеим сторонам телеги, держась руками за грядку, — словно везли покойника или словно старосте от этого была какая-нибудь польза. Солнце село, спускались сумерки. Смолянистый дым, застилавший луговую равнину, уже оседал, прямыми полосами стелясь все дальше в сторону имения. Каменщик пораненную, обмотанную руку нес, прижав к животу. Селяне тянулись поодаль за телегой, разинув рот, наблюдая, как староста дергает руками и как голова его со стуком ударяется то об один, то о другой край телеги. Высохшие ступицы протяжно скрипели, но скрип этот перекрывали вопли старосты, перемежающиеся надрывным криком:

— Добейте!.. Добейте!..

В сумерках из-за угла кузни к дороге подтащился старый кузнец. Нагнулся еще ниже, почти припал к обломку, ощупал его. Камень был еще теплым, местами ладонь еле выдерживала. У старика вспыхнули глаза: нет, не остынет его камень! Выпрямился насколько мог и прислушался: где-то вдали, видимо уже за Бриедисами, скрипели пересохшие ступицы и выл староста.

И тут старик рассмеялся так, как может рассмеяться человек впервые за двадцать лет, В этом смехе звучали скрежет ржавого железа, треск лопающегося камня, стон падающей березы и все-все, что двадцать лет теплилось в его теле.»

Источник: www.svajksta.by